Пусть тут полежит, а то потеряю ведь...
читать дальшеБольная.
То, что она больна, догадаться не сложно: хотя бы по выражению лица. И вообще, вы когда-нибудь видели взрослого человека, который собирал бы в парке перья? Заботливо так, со знанием дела: каждое перо обязательно разгладит пальцами, что-то побормочет, прикинет и либо положит в сумку, либо бросит обратно на землю.
Сумка, висящая через плечо, заслуживает особого внимания: жар-птица среди фантастических бордово-красно-золотых цветов - сама вышивала.
Уже почти четыре часа и значит скоро девушка пойдет домой.
В ее комнате вечный бардак. На ходу и по всем углам коробки с тканью, бисером, стопы книг, на подоконнике – кисти, краски, измаранные листы бумаги, в корзине под столом полно бумажных мячиков, исписанных мелким почерком, клавиатура в пятнах кофе. И перья, везде перья…
Так было не всегда. Еще около двух месяцев назад в комнате был безукоризненный порядок девочки-отличницы. Она ходила в институт, на собрания литкружка, по вечерам вышивала, шила, рисовала, писала стихи.
Мамина радость, мамина гордость…
Мама до последнего будет верить, что дочка по утрам уходит в институт, что она отлично сдаст сессию, ее похвалят, ей повысят стипендию. Она мечтает о том, что ее дочь найдет хорошую работу, выйдет замуж; по выходным она будет приходить в гости к матери с мужем и детьми, и бабушка, конечно, будет баловать внучат.
Ей хочется как можно дольше жить в этой счастливой иллюзии.
Мама уже много лет одна, она воспитывала двоих детей, она после одной работы бежала на другую, ее сын встречается с какой-то девахой и неизвестно чем это закончиться, а ему только шестнадцать и он еще не закончил школу…
Мама не позволяет себе думать о том, что в их городе, где самые популярные профессии – каменщик и слесарь, найти мужа для ее умницы-дочери почти нереально и самый адекватный будет на воскресных попойках хвалиться своей диковиной женой («А моя жена пишет стихи и вышивает..»), как недавно хвалились нувориши: «А у меня в ванной крокодил»- «А у нас удав».
Мама не знает, что экономисты уже никому не нужны и им трудно теперь устроиться. Мама спрашивает вечером: «Как дела?» - «Все в порядке». И мама верит, что так и есть.
А дочь понимает, что полоса ничьей земли между ними ширится. Ничья земля- хоть тоненькая бороздка, но есть между каждым «я» и «ты». Чем шире эта полоса, тем больше искажается смысл наших слов, тем хуже мы чувствуем и понимаем друг друга. Еще немного и ей уже не докричаться до мамы, и все, что она получит в ответ: «Что ты сделала? А обо мне ты подумала?»
Кристина сидела на собрании литературного общества и слушала какие-то очередные «розы-морозы». Стихотворение было безнадежно, особенно учитывая то, что его автор – весьма полная дама средних лет – рассчитывала на вступление в Союз Писателей. Дальше были стихи про куриц, пейзанок и прочие пасторальные темы, кои освещал в своих произведениях глава Лит. Общества, известный и титулованный писатель. «Курица – не птица»,- подумала тогда Кристина и мысль о птицах закрепилась где-то в уголке сознания. Тошно как-то было от дождя за окном, от надоевших и нудных тем. Лезла в голову всякая ерунда о курицах, что машут крыльями и не летают, потому что летать им не очень-то и надо летать, о том, что если расслабиться, раскинуть руки, то можно лежать на воздушных потоках как на воде.
Свои стихи Кристина читала совсем без энтузиазма, путных замечаний ей никто не сделал, но и к печати стихи не взяли. Кристине, если честно, было все равно. Надо было еще зайти в библиотеку, чтобы вечером закончить реферат по экономике.
Из всего, что читали позже, Кристине запомнилось только стихотворение Саши Кошеля, излишне замкнутого молодого человека. В нем речь шла о поэте, запертом в своей убогой квартирке и пишущем по ночам. Днем он ходил на работу и ни чем не отличался от других, кроме крыльев, которые он прятал под пиджаком.
Стихотворение Кристине не понравилось, особенно ей показалось несправедливым то, что крылья у поэта были белыми.
В сыром холодном парке было гулко. Где-то на верху и на мокрых лужайках хрипло кричали вороны. Кристина подобрала с глянцевого асфальта перо, провела пальцами по мягким упругим волокнам и убрала в сумку.
Она привязывает, привязывает, любовно поглаживая каждое, черные вороньи перья к основе. Сейчас ей хорошо, ну или почти хорошо. Она тешит себя мыслями о том, что скоро вырвется из этого душного круга: невнимание родных - маленький город, где все люди, так или иначе относящиеся к культуре, знают друг друга в лицо – неинтересная учеба – будущая нелюбимая работа – невозможность быть собой…
Один раз поверив, что она навсегда привязана к этому месту-времени, к этой маленькой двухкомнатной квартирке, она приняла это как данность, и ей казалось, что все исправить можно только так.
И поэтому сейчас она разглаживает перья, пришивает обычные вороньи перья – «перья цвета ночи». Ей осталось совсем немного…
Ее брат – хороший мальчик. Ему 16 лет. Он с детства любит и защищает старшую сестру. Он заканчивает школу. У него первый роман с девочкой на год младше его. Они гуляют по вечерам, целуются у подъезда и пьют с друзьями пиво на детских площадках.
Он готовится поступать в институт по специализации «Инженер – гидравлик». Для него интересной инженерной задачей было сконструировать «крылья», которые реально могли бы держать человека на воздухе.
«Qvod licet iovi non licet bovi.»- повторяли дети в телевизоре, а маленький очкастый мальчик парил на двух перьях.
Она все давно рассчитала. Через два дня, точнее через две ночи. Старая колокольня на бывшей главной улице. Странная улица – совсем без тротуаров. Странная колокольня – одна стена смотрит прямо на проезжую часть, три других – от каждой по два метра до соседних домов. Неизвестно чьей силищей свернутый на сторону шпиль. Церковь то ли снесли, то ли и не было ее никогда.
Но самое главное во всем этом, что когда она будет стремительно падать, распластав черные крылья, санитары и спасатели, вызванные добрыми соседями, покажутся ей ангелами – и она летит к ним как птица…
Купив утром свежую газету с программой телепередач, Кристина увидит на первой полосе фото: старая колокольня, в небе рядом с ней девушка с раскинутыми крыльями. Фотограф сделал на редкость удачное и символичное фото: критическая точка полета героини – уже не в верх, еще не вниз…
Февраль 2010г.